С незапамятных времен у осетин существовал кукольный театр под названием «чындзытаей хъазт» («игра в куклы») так как куклу по-осетински называют «чындз» (молодуха).
Театр кукол был широко распространен когда-то по всей Осетии, но в результате вероломных вражеских вторжений с течением времени осетинская культура и искусство, а вместе с ними и театр «чындзытаей хъазт» пришли в полный упадок.
О существовании театра кукол «чындзытаей хъазт» богатые материалы сохранила устная словесность, археологические и этнографические данные, посредством которых мы постараемся хотя бы частично восстановить суть этого интересного искусства.
Из осетинской устной народной словесности известно, что еще в незапамятные времена из дерева, глины и других материалов народ мастерил куклы, придавая им облик человека, диких и домашних животных, птиц и т. д. Этими куклами пользовались как одним из основных компонентов для устройства зрелищ. Среди осетин были хорошие мастера по изготовлению кукол, изображавших людей, голубей, животных и пр. Это подтверждается богатым материалом, найденным в результате археологических раскопок на территории Северной и Южной Осетии. В древнейших захоронениях часто встречаются предметы, которые можно связать с историей театра кукол. В Северной Осетии, в окрестностях станицы Змейской, как мы уже упоминали об этом выше, был найден в одном из захоронений уникальный предмет — миниатюрная фигурка женщины.
Судя по описанию, некоторые части у куклы были подвижные. Видимо, исходя из предназначения, у нее должны были быть подвижными голова, шея, ноги, чтоб можно было приводить ее в движение, как это делается в кукольном театре и в наше время.
Есть основание, позволяющее предполагать, что куклы изготовлялись порой для устройства представлений, кукольных зрелищ.
Эта маленькая женская фигурка, обнаруженная археологами, представляет собой уникальный образец с точки зрения техники и мастерства исполнения. А значит, мы вправе предполагать, что предки осетинского народа обладали и возможностями, и великолепным умением изготовлять куклы. Куклы эти, в основном, олицетворяли собой персонажи осетинской устной словесности. Так, В. Кузнецов утверждает, например, что кукла, найденная в Змейском могильнике, олицетворяет популярный в народе образ гостеприимной и мудрой хозяйки.
Как нами было отмечено выше, осетины изготовляли куклы из дерева и глины. Обработка дерева стояла у них на высоком уровне, из дерева строили дома, деревянным орнаментом украшали почитаемые места, из дерева же изготовляли разнообразные предметы семейного быта, а для праздничных зрелищ — маски и куклы.
Древние осетинские мастера деревообделочники создавали не только высокохудожественные предметы обихода,— они прекрасно оформляли музыкальные инструменты — фаендыр, арфу и пр.
В условиях высокого развития художественного ремесла дело изготовления кукол должно было быть у осетин высоко развито. Опустошительные нашествия кровавого монгольского завоевателя Тимурленга нанесли осетинскому народу непоправимый урон. Памятники материальной культуры народа беспощадно разрушались. Осетины были изгнаны из степей Северного Кавказа. Часть из них нашла убежище в горах, другие спаслись бегством в чужие края. Но укрывавшиеся в горах осетины, вся энергия которых шла на тяжелую борьбу за существование, сохраняли в душе любовь к красоте, к развлечениям, к искусству.
И ранее, и во времена известного народного сказителя и певца Бибо Дзугутова (вторая половина XIX в.) среди осетин широко бытовали кукольные представления. У Б. Алборова записаны рассказы его матери, которая была современницей и очевидицей творчества Бибо Дзугутова и других народных сказителей и участников народных зрелищ.
В середине прошлого века, как в Осетии, так и среди других народов Кавказа, да и на всем Ближнем Востоке, в числе других видов народного творчества широко было распространено два вида кукольного театра: театр с вождением кукол и театр теней.
По сообщению этнографа С. Гагиева, кукольные представления были распространены среди всех народов. Куклы изображали мужчин, женщин, детей, животных.
То же самое подтверждают наши информаторы 3. Зозиров (из ущелья Лехура) и С. Козаев (из ущелья Паца). Последний славился в своем ущелье как прекрасный мастер на всякие поделки, изготовлял он также и куклы. По его словам, для изготовления куклы нужна палочка с двумя крючками и обязательно с утолщением на конце, из которого вырезалась кукольная голова. Резчик, орудуя изогнутым ножом, мастерил кукле рот, глаза, нос, уши. Готовую куклу он отдавал Г. Козаеву, который во время народных зрелищ умел «оживить» куклу, «вселить в нее душу». Г. Козаев славился на все ущелье Пацы как весельчак, балагур, всеобщий развлекатель.
Но родоначальником народных зрелищ считался в Осетии Бибо Дзугутов. Его хорошо знали и были с ним в дружеских отношениях выдающийся осетинский поэт А. Кубалов и замечательный осетинский художник М. Туганов. Последний часто посещал народные зрелища и представления, устраиваемые Бибо Дзугутовым, и записал из его уст много интересных сказаний. Художник говорит о Б. Дзугутове как о творческой личности широкого диапазона. Художественно одаренный сказитель, передавая сюжет сказания, изображал главных его персонажей с помощью специально изготовленных кукол. По описанию М. Туганова: «Для молодежи у него были веселые танцевальные мотивы, для любителей народных сказаний и исторических песен — богатые по содержанию и языку «кадджытае». С грустного сказания о гибели маленького Тотрадза или «Афхардты Хасана» и др., от которых у слушателей показывались слезы на глазах, Бибо сразу переключался на песенки, заставляя забыть трагизм прошлого; нахмуренные брови слушателей распрямлялись, и лица расплывались в широкой улыбке.
В таких случаях лучшей подмогой ему служили его куклы (чындзытае), одетые: мужчины — в черкески, а женщины — в девичий наряд.
Мальчик-поводырь расставлял куклы на опрокинутой вверх дном большой чаше с небольшими отверстиями, и куклы вдруг начинали вертеться и плясать под веселую игру Бибо. Черные шелковые нити шли от пальцев его левой руки ко дну опрокинутой чаши незаметно, откуда путем особого сцепления через отверстия проходили по палочкам нити, на которые были нанизаны куклы, и таким образом они приводились в движение.
Каждая кукла у Курм Бибо имела свое имя, и он обращался к ним по именам, хотя сам не мог их видеть. При этом он копировал выкрики осетинских танцев: «Эй, Камболат! Станцуй, пожалуйста, с красавицей Аминат», «Смотри, она ждет тебя!» и др. Куклы начинали плясать. Изумленные зрители покатывались от хохота, остроты и шутки сыпались со всех сторон, слезы и печаль, вызванные сказаниями, вмиг исчезали.
Таков был народный певец Курм Бибо Дзугутов.
Позднее, даже в 900-х годах, в разных ущельях еще попадались в Осетии музыканты-сказители, имевшие при себе по паре кукол, также приводившихся в движение посредством ниток и прыгавших по дну опрокинутой чаши».
Как мы видим, кукольные представления широко прославили артиста из гущи народной, слепца Бибо Дзугутова. Но намного ранее, еще задолго до Бибо (он скончался на исходе XIX в.) показ кукольных зрелищ был в Осетии широко распространен. Традиции Дзугутова продолжали жить и в дальнейшем.
Современником Бибо Дзугутова был житель села Чикола Северной Осетии, широко известный народный сказитель и артист, показывавший кукольные представления,— Магомет Гирей.
Приведенных материалов и историй, рассказанных очевидцами, вполне достаточно для подтверждения того, что народные сказители, выступавшие с самодельными куклами, показывали интересные кукольные представления. Мастерски подготовленные ими зрелища представляли собой полноценные спектакли и поэтому привлекали в былые времена множество зрителей.
Как вспоминает информатор М. Четиев, в Лехурском ущелье самодельными куклами часто пользовался Сави Дряев. Он отдельно готовил руки и голову, а затем скреплял их друг с другом кожей. А платья и чохи для кукол шила известная на все ущелье ткачиха Дада Четиева, которая, не ленясь, бескорыстно служила этому почетному народному делу. Куклы у Дряева были разделены по зрелищам: «Крестьянин и князь», «Парень», которому пора жениться, и «Девушка на выданье», «Разбойник и богач», «Охотник и тур», «Шутник на свадьбе» и др. Самый большой интерес публики вызывали сюжеты, отражающие социальное положение людей.
Куклы прикреплялись к специально приспособленному для этой цели своего рода деревянному горшку, на дне которого были проделаны небольшие отверстия. Через эти отверстия продевалась крепкая нитка. С одного конца к такой нитке прикреплялась кукла, а другие концы держал в руках тот, кто заставлял делать куклы те или иные движения, причем при произнесении текста он так искусно менял интонацию в соответствии с ролью данной куклы, что создавалось полное впечатление, будто разговаривает сама кукла. На каждой свадьбе и пиру, на каждом народном празднестве Сави был непременным и почетным гостем. В ответ на приглашение он немедленно являлся со своим кисфандыром и любимыми куклами в назначенное место, устраивался поудобнее и с утра до вечера развлекал народ своими интересными кукольными зрелищами. В финале зрелища всегда бывала представлена юмористическая сцена «Шутник на свадьбе». У куклы-шутника был заостренный подбородок и длинный-предлинный нос. В ролях новобрачных Сави использовал своих же зрителей. Он заставлял куклу-шутника произносить смешные частушки, порой весьма нецензурного характера, чем вовсю потешал присутствующих. Хотя народный театр кукол имел весьма широкое распространение до начала XIX века, до наших дней от него, к сожалению, не осталось ничего. Только художник М. Туганов оставил нам не только интересные записи по этому поводу, но и зарисовал несколько кукол, благодаря чему мы можем иметь о них конкретное представление.
Когда в Осетии зародилось профессиональное театральное искусство, оно проникло даже в самые отдаленные деревни, и тех, кто с ним познакомился, перестали удовлетворять представления кукольного театра, — несложные сцены «чындзытаей хъазт», где так и била в глаза условность. Профессиональный театр покорил людей искусством более высокого ранга, и главные персонажи народного зрелища— «медведи», «обезьяны» и «чындзытаей хъазт» покинули свое поприще. И все же нам не следует считать бесплодными народные зрелища, «чындзытаей хъазт», как и ритуальные или импровизационные действа. Во-первых, они в свое время удовлетворяли эстетические потребности народа, а, во-вторых, они несомненно способствовали появлению профессионального театра, в частности, возникновению профессионального театра кукол и быстрому его распространению в Осетии.
Отрывок из книги: «Народные истоки Осетинского театра» Р. Д. Четиты 1989г.